Предпосылкой управленческой деятельности является рефлексия. Имея три основные функции познавательная, критическая и нормативная рефлексия и сохраняет прошлый опыт, и создает его на основе результатов критики. Выявляется причина затруднения, выработка отношения к которой связана с предопределяемостью затруднения, так как рефлексия всегда предопределена напряжением между необходимостью продолжения действия и деятельности в целом и необходимостью преодолеть затруднение, мешающее осуществить продолжение действия. На каком бы уровне развитости деятельности не возникали затруднения, каким бы непосредственно видимым или скрытым оно не выступало, но только фиксированность затруднения мотивирует рефлексивный выход. Если же рефлектирующий использует прогностические возможности мышления и "выявляет" возможное в будущем затруднение, то и в этих утонченных условиях воспроизводится сама функция рефлексивного выхода, даже если мотивированность выхода непонятна другим, не обладающим прогностическим потенциалом.
Следовательно, если нормативное представление в той части, которая сохранила свою значимость, достаточна для восстановления действия, то этот результат становится результатом всей рефлексии, так как выявленная причина затруднения. В том случае, если этого недостаточно, производится "достройка" нормы вместо утерянной части или вне зависимости от утерянной части.
Изменение нормы создает необходимость, в той или иной степени, иного участия всего того, что привлекается в реализацию нормы, так как обесценивается их соответствие прежней норме.
Исходя из принципа соответствия нормативным требованиям все вовлекаемое в действие должно быть проконтролировано на реальное соответствие, а если это ведет к негативным результатам, то вводится дополнительный процесс подбора того, что соответствует новой норме. Незначительные несоответствия, выявляемые в ходе действия, вызывают корректировочные воздействия, так как предполагается наличие способности у всего участвующего адекватно отреагировать на коррекцию. Все вышесказанное и позволяет рассматривать управленческую функцию как состоящую из рефлексивных функций и дополнительно к ним контроль, коррекции и снабжение. Управленческая функция реализуется в управленческой деятель.3ности, если необходимость в реализации воспроизводится при смене заказа на конечный продукт и заменяемость условий воспроизводства самой базовой части комплекса функционирования деятельности с наличием фиксированных исполнителей.
В отличие от рефлексивной саморегуляции в жизнедеятельности в управлении критерием правильности деятельности выступает то, что значимо для заказчика (необходимое условие) и те способы построения деятельности исполнителей, их обеспечения, которые гарантируют достижение значимого для заказчика результата (достаточное условие). Исходя из последнего, выделяется предписывающая и властная стороны управленческой деятельности. С другой стороны, сам управленец также является фактором успешности деятельности. Поэтому выделяется и рефлексивная самоорганизация как условие соответствия действий реального управленца своей управленческой функции, относящейся ко всему возможному многообразию заказов, построений реализационных систем. Поскольку заказчик не вмешивается в ход реализации заказа, то управленец предоставлен самому себе в своем самоконтроле, самокоррекции, самонормировании, самокритике, самообеспечении и т.п. Вне развитости рефлексивного сознания и овладения множеством культурных критериев правильности рефлексивной самоорганизации у управленца мало возможности снижать степень зависимости успешности реализации заказа от уровня своей профессиональной компетенции.3.Внешними факторами, уменьшающими степень драматизма данной проблемы, являются управленческая подготовка, общение с другими управленцами, наличие управленческих систем, взаимоконтроль в иерархических структурах и т.п. Но эти же факторы могут сводить коррекции в увеличении правильности к сведениям к стереотипам, уменьшению свободы самоорганизации, удлинению процесса опознавания реальной степени некомпетентности и т.п.
Обратимся к отдельным сторонам управленческой деятельности.
Исполнительская деятельность непосредственно противопоставлена и происходит из одного источника с управленческой деятельностью. Ее исходным принципом выступает реализация норм, что связано с сознательной формой отчуждения от принципа удовлетворения своих потребностей на время деятельности. Следовательно, осуществлению исполнительской деятельности предшествует согласовательный в общении и мыслекоммуникативный процесс понимания содержания нормы, его соотнесение с индивидуальными потребностями, их прогнозом, прогнозом типа существования в рамках предлагаемой деятельности, сопоставление следствий пребывания в реализации нормы с перспективой удовлетворения различных потребностей, прогноз реализуемости требований наличными способностями и т.д. Особенностью согласовательного и коммуникативного процессов является то, что уровень жесткости и консервативности у сторон разный. Поскольку именно управленец является предлагающей стороной, человеку остается примерять свои возможности и желания с уже готовым и мало меняющимся представлением о способе деятельности, а чувствительность к индивидуальным особенностям будущего исполнителя со стороны управляющего является сервисом для более осознанного понимания и принятия нормы.
Конечно, рисунок коммуникативно-общенческого поведения управленца зависит от многих условий. Если он имеет большой выбор и действия носят отборочный характер, то рисунок может быть подчиненным полноте соответствия претендента требованиям нормы и получения согласия на ее реализацию. При отсутствии выбора рисунок поведения преследует цель найти в претенденте то, что могло бы его склонить к обязательствам без тщательной проверки соответствия требованиям нормы. Естественно, что объективное несоответствие желаний, способностей, понимания исполнителем предложенной нормы приведет к затруднениям и деструкциям в ходе самой деятельности. Поэтому управленец осуществляет прогноз как возможного поведения исполнителя, так и необходимых коррекций этого поведения, беря на себя ответственность за возможные негативные эффекты.
Каким бы ни было вовлечение человека в исполнительскую деятельность, переход к ней означает переход к контролю за правильностью реализации нормы как системообразующей частью единого рефлексивного сопровождения реализации, которой подчинена возможность коррекционных воздействий и критики исполнительской деятельности с локальными деформациями нормативного содержания. При этом в качестве предмета контроля выступает не только само поведение исполнителя, но вся целостность исполнительства как функционирования деятельности.
Иначе говоря, норма деятельности включает в себя требования ко всем звеньям функционирования к исходному материалу, средству, способу его использования, к переходу от материала к продукту, к поведению исполнителя, его представлениям о деятельности, к его способностям, к характеру взаимозависимости всех звеньев. Она в различной степени полноты может быть акцентирована в процессе изложения содержания исполнителю, а также акцентированно быть представленным в его сознании. Однако, если содержание нормы свертывается по какой либо части, то теряется функционарность деятельности, а исполнительский характер деятельности сводится к исполнительности как субъективной характеристике исполнителя.
Редукция полноты предопределенности открывает возможности для рефлексии исполнителя за пределами самокоррекции и приобретения им части управленческой деятельности. В реальной деятельности чистого исполнительства не бывает. Тем самым появляется парадокс системной ответственности тип деятельности требует полной ответственности за получение предписанного результата, но при неполноте нормы закладывается неполнота обеспечения, непредусмотренность того, что объективно приводит к результату в предписанных формах и, следовательно, не может быть у исполнителя ответственности за это.
Управленец должен выявлять меру неполноты ответственности исполнителя как следствие самого принципа существования исполнительской деятельности. В отличии от этого управленческая деятельность имеет иной критерий приобретения ответственности в силу того, что она по природе рефлексивна. В рефлексии не может быть заранее определенного результата и полноты траектории его получения. Рефлексия имеет дело с неопределенностью как ее базовой характеристикой. Поэтому приобретение рефлексивной культуры, обеспечение ее средствами интеллектуального и духовного типа и т.п. ведет к большей определенности рефлексивного процесса, а следовательно и управленческого в целом. В рефлексии выявляется та или иная сторона и мера формы деятельности, а вместе с тем возникают обязанности, нормы рефлексии, ответственность за их реализацию. Но она никогда не может быть полной.
И в тоже время управленец берет ответственность за созидаемую им деятельность в рамках согласованного проекта деятельности, как правило стратегического проекта. Сведение этой ответственности к исполнительскому типу ответственности является ошибкой и может быть оправдано лишь непониманием природы управленческой деятельности, либо потребностью спекулятивного типа.
Принцип развертывания кооперативных систем одинаков везде – снятие противоречий, затруднений в функционирующей деятельности за счет введения новых звеньев, имеющих форму деятельности. Однако затруднения непосредственно связаны с характером исходной деятельности в том или ином звене. Если это исполнительско-реализационное звено, то затруднения могут касаться либо обеспечения необходимым под требования нормы, либо необходимостью членения единого преобразовательного или иного базового процесса. Перспектива членения или дополнительного снабженческого сервиса сохраняется и в управленческом звене. Любые преобразования в исполнительском звене предполагают сохранение значимости конечной цели как нормативного оформления социально-значимой потребности спроса. Восстановление перспективы достигаемости цели и движимости процессов и составляет мотив управленческого действия в случае возникновения затруднений и снятия их в виде расширения системы. Новые звенья системы как бы заполняют разрыв процессов, придавая им новый уровень стабильности в воспроизводящейся деятельности. При потере критерия воспроизводства снимается и значимость сервисных дополнений и расщеплений.
В целом развертывание кооперации столь определенно прикреплено к фиксированным разрывам, потенциалу их повторения и к построению или привлечению тех деятельностей, которые могут обеспечивать снятие фиксированного разрыва, что при исчезновении самих разрывов теряется значимость и усложнений в кооперациях. Управленец должен тщательно следить за соотношением между усложнением коопераций и их побуждающими причинами. Если не придавать этому значения, то перенос на сервисные звенья принципа воспроизводства деятельности поставит их перед необходимостью активного отношения к базовому процессу, чтобы продолжить свое существование. Базовый процесс превращается в обеспечивающий для служебного и разрушается прежнее системообразующее основание.
Активное проявление сервисных подсистем в связи с учетом их дополнительных возможностей в направлении предложений по коррекции способа достижения цели являются неразрушающими, включенными в прежнюю кооперацию. Но этот вид активности всегда дополняется собственными интересами сервиса, который усиливая свои первичные процессы и придавая им устойчивость легко расширяют сферу воздействия и меняют, если удается, соотношения в прежней кооперации, ослабляя предписанный статус базовых процессов. В связи с активизацией действий сервисных структур, даже в пределах их технологической и типодеятельностной ценности, они могут свести кооперативные отношения к содеятельностным, а при сопротивлении этому к противодеятельностным. Последний тип отношений становится тем более вероятным, если сервис предопределяет прежние кооперативные отношения. Если же прямое противопоставление становится невыгодным, опасным и т.п., то оно может быть переведено в форму псевдокооперативных отношений, когда при сохранении противодействия или содействия делается вид кооперативных отношений, активно создается оценочная иллюзия.
Управленец должен понимать, что каждая подсистема и звено кооперации является самостоятельным "в себе" и подчиненным "для иного" или подчиняющим "для себя" во внешних отношениях. Для того, чтобы сервис был надежным, нужно обеспечить ему полное становление, функционирование и развитие. Но именно приобретение большей мощности сервиса создает инерцию самоумощнения за счет всего того, что есть в кооперации. Кроме того, само существование людей в сервисных звеньях, динамика их профессионального совершенствования, притязаний, обязанностей перед своей жизнедеятельностью, семейной, групповой и т.п. базой, стимулирует их к активности наряду с приведением себя в соответствие с принятыми обязательствами.
Все это отражается как вычленение для управленца не только системодеятельностных проектных, снабженческих и др. задач, но и прогноза поведения системы, ее звеньев, потенциала, кооперативной адекватности в отличии от сведения к содеятельности, противодеятельности, псевдодеятельности, к различным деформациям кооперации при сохранности цели и заказа.
Поскольку управленческая деятельность происходит из рефлексии и совмещает рефлексивные и корректировочно-постановочные действия, то ее можно назвать мыследеятельностью. В ней совмещаются мыслекоммуникация как основное условие сообщения и действия на другого, момент общения, включающие невербальное воздействие, использование чистого мышления, в котором максимально представлено движение содержания в его собственной "логике", и иные факультативные моменты. Все эти процедуры реализуют управленческие функции в типовой логике их смены. Функциональность в управлении исчисляется в рамках системодеятельностного конструирования. По этому необходимо представлять минимальное целое системы деятельности, где управленческое звено включено в системные отношения, относительно которых и встраиваются в определенном порядке управленческие функции и их реализующие механизмы.
Типовой цикл управленческой мыследеятельности начинается с понимания содержания заказа на деятельность на языке заказчика. Для того, чтобы принять заказ нужно не только его понять в языке заказчика, но и выразить в специфическом языке управленца – языке теории деятельности. Отличие языков состоит в том, что обычный язык не содержит систематического деятельностного мировоззрения, а управленческий его имеет. Поэтому понимание содержания выступает как построение соответствующего деятельностного пространства, в котором возможно отслеживание того продукта, на который указывает заказ. Этот продукт предназначается либо для употребления в жизнедеятельности, либо в иной системе деятельности.
В самом простом варианте понимание осмысленности того, что требует заказчик в типовом пространстве деятельности, построенном в ходе понимания, является достаточным, чтобы принять заказ. Тем более, что заказ в социотехнических системах часто идет не столько в горизонтальных отношениях между равномасштабными системами, сколько в вертикальных отношениях. Вышестоящий управленец дает задание как заказ, восприняв потребность иной нижестоящей системы.
Но на другом уровне содержание заказа перефразированное и осмысленное в качестве некоторого продукта, место которому найдено в пространстве деятельности, дополняется отслеживанием пути появления продукта в этом пространстве. Эта процедура строится для проверки непрерывности пути и гарантированности прихода к необходимому продукту. Подобная проверка производится в функциональной картине системы деятельности, достаточно абстрактной, так как при построении системы используются понятийные средства языка теории деятельности и их скрепление в логике чистого мышления. Это не позволяет соотнести построенное пространство деятельности с реальными ресурсами построения социотехнической системы. Если управленец обладает ограниченными ресурсами, он удлиняет процесс принятия заказа, так как формальная осмысленность заказа не гарантирует его реализуемость, а отвечать за ресурсно неподдержанный заказ управленец не должен.
Еще на более высоком уровне надежности принятие заказа опосредуется сопоставлением построенного пространства деятельности с объемом разнородного ресурса, необходимого для натурализации пространства, реального построения деятельности.
Конечно, управленец, включенный в управленческую структуру, может обратиться к вышестоящему управленцу с заявкой или просьбой гарантировать дополнительные ресурсы под формальный просчет относительно пространства деятельности и объема имеющегося ресурса. Но в простейшем случае управленец надеется на то, чем он по праву обладает. Если просчет ресурсов дает негативный результат, то, сохраняя принцип "действия по ресурсам", управленец может упростить пространство деятельности и даже уменьшить объем конечного результата.
После подобных расчетов он возвращается к заказчику и старается добиться принятия им суженных или расширенных объемов результата и, следовательно, согласия на отношение проекта пространства деятельности и его ресурсного обеспечения.
В результате согласования с заказчиком и принятия содержания заказа управленец более строго, уже не ориентировочно, просматривает и корректирует, если необходимо, пространство деятельности, уточняет типодеятельностные характеристики всех соответствующих мест в пространстве и соответствующие отношения между деятельностями. При этом отношения, по исходным критериям строительства пространства деятельности, рассматриваются кооперативно-деятельностными.
На следующем шаге учитываются ресурсы и осуществляется прогностическое его заполнение всех типодеятельностных мест. Помимо более точного слежения за полнотой наполнения анализу подвергается характер дополнения, взаимодействия составляющих в каждом звене и взаимодействия представителей различных звеньев в кооперативных отношениях. Если материальные ресурсы имеют одну логику помещения в необходимое место, то включение предполагаемых исполнителей может вести к особым эффектам неполноты соблюдения нормативных требований, выхода за пределы кооперативных отношений в общении, коммуникации, прямом действии. Следствием тогда выступают деформации кооперативных отношений в содеятельностные, противодеятельностные, псевдодеятельностные.
Установленные отклонения от нормативно фиксированных кооперативно-деятельностных отношений являются основанием для проблематизации либо пространства деятельности, либо привлекаемых ресурсов, либо способа отношения с ними. Так или иначе, прогноз снабжения пространства деятельности и возможная проблематизация предшествуют построению системы норм для реализации и постановке соответствующей серии задач для исполнителей. Вместе с реальными снабженческими действиями протекает процесс становления деятельности в исполнительских системах. Эта деятельность предполагает последующий контроль, выработку коррекционных микропроектов и их реализацию. Если коррекции удачны, то после контроля за конечным результатом осуществляется поставка этих результатов заказчику и установление выполненности заказа. В ином случае начинается коррекция не исполнения, а самих норм, пространства деятельности и т.п.
Приведенное здесь представление о единице управленческой деятельности дает лишь простейшее ориентирующее воззрение. Усложнения подобного представления могут быть осуществлены за счет усложнения отдельных звеньев, обеспечения всем необходимым, делегирования отдельных функций и процедур и т.п. Понятно, что основные усилия мышления происходят в ходе прогноза, проектирования, понимания заказа, согласования, разработки норм, задач, выявления и фиксации проблем, рефлексии хода деятельности, выработки коррекционных решений, контроля и т.п. В зависимости от количества исполнителей, их различного статуса, условия совмещенности, деятельностной инициативности, адаптивности к ситуациям и коррекционным воздействиям и т.д. объем рефлексивно-мыслительных усилий может быстро расти. Оснащение управленческой мыследеятельности технической информационной инфраструктурой еще более видоизменяет первоначальный рисунок мыследействий. Однако функциональная основа остается прежней и от правильного построения и перестройки, в ходе проблематизации, пространства деятельности зависит его заполнение и достижение конечной цели. Заполнение пространства сначала в мышлении предопределяет переход от стратегии к ситуационно значимому проектированию деятельности, а само построение пространства деятельности предопределяется либо стереотипами такого стратегического проектирования, либо особым использованием концептуальных средств теории деятельности.
Рефлексивный по преимуществу характер управленческой деятельности делает ее первоначально внешне незаметной. Замеченность появляется в случаях коррекционных действий или в снабженческих процедурах. Вхождение в предписывающие, согласовательные, коммуникативные отношения оставляют скрытым внутренний рефлексивно-мыслительный механизм. В то же время сам процесс делегирования управленческих функций способствует отчетливому прослеживанию того, что до тех пор было скрыто. В реальной практике целесообразным является минимальное делегирование функций и полномочий. Это происходит по тем же механизмам развития кооперации. Так делегирование контрольной функции оставляет управленцу весь ход принятия решений и коррекции хода деятельности. Отчуждение коррекционной функции также не меняет принципиального соотношения между принятием решений и их реализацией. Даже в том случае, если создается временный сервис консультирования при затруднениях в принятии решений управленец делится той информацией и предлагает такие внешне ориентированные способы анализа исполнительских структур, что степень скрытости механизма принятия решений может быть преобладающей над открытостью.
Исходя из принципа учета условий обеспечения сервисной деятельности, ресурсной достаточности и минимизации структурной сложности реальной системы деятельности, введение служебных звеньев легче осуществляется за счет ресурсов охватывающих систем. Но тогда эти звенья становятся частично или полностью принадлежащими или подконтрольными охватывающей системе. Непосредственно рефлексивным сервисом в управлении выступают те, кто выделяет одну из рефлексивных функций и начинает строить автономно осуществляемую, превращаемую в сервисно-базовую мыследеятельность. Поскольку первичное расслоение касается познавательной, критической и нормативной функции, а более детальное расслоение познавательно-эмпирической, ситуационно-проектной, стратегической, проблематизирующей, концеп-туальной, понятийно-категориальной, логико-мыслительной и ценностно-мировоззренческой функций рефлексии, то сервис управления становится многопозиционным и типомыследеятельностным. Для того, чтобы сервис управленческой рефлексии играл свою сервисную роль, для этого отдельные выделенные мыследеятельности должны быть согласованы и подчинены единой управленческой функции и управленческой рефлексии.
Конечно, в реальной практике автоматизация монофункциональных сервисных мыследеятельностей не происходит одновременно, так как эти функции различны по значимости для рефлексии в управлении. Их автономизация предопределена воспроизводством соответствующего типа затруднения в рефлексии. Так, например, проблематизация быстрее стимулирует её вычленение, чем те затруднения, которые связаны с понятийно-категориальным анализом или построением мировидения в целом, выделением систем ценностей. С другой стороны, каковы бы ни были акцентированные рефлексии, при их воспроизведении они становятся зависимыми от иных акцентировок в силу единства рефлексии. В то же время, если появляется длительность и ответственность вычлененной мыследеятельности, она стимулирует создание при себе своего сервисного корпуса.
Кроме того, автономное существование однофункциональных рефлексивных мыследеятельностей в реальных социокультурных системах порождает отдельно существующие мыследеятельностные системы типа науки, проектирования, инноватики, идеологии, философии, логики и др.
Следовательно, управленец имеет возможность либо временно делегировать свои частные, дифференциальные рефлексивные функции, либо самому осваивать их существование по тем культурным формам, которые складываются в автономизированных частно-рефлексивных системах. В наибольшей степени такое овладение становится значимым в игромоделировании процессов принятия решений.
Содержанием управленческой рефлексии, прежде всего, выступает деятельность исполнительских систем в контексте реализации заказа. Но рефлексия управленца может быть обращена и на самого себя, на свою мыследеятельность, свое участие в коммуникации, общении, взаимодействии, саморегуляции и т.п.
Как и в случае любой рефлексии, в этом случае в качестве побудительной причины выступает затруднение, как актуальное, так и возможное. Но для фиксации затруднения требуется само ощущение несовпадения реального хода управленческого действия, мышления и др. с намеченным, нормативно предопределенным. Тем самым, если управленческая рефлексия, обращенная на себя, становится достаточно заметной, то одновременно увеличивается роль и самонормирования, самоконтроля, самокритики, самоопределения и др. В сложных управленческих иерархиях, где вышестоящие управленцы берут на себя ряд рефлексивных функций применительно к искомому управленцу, само побуждение его к рефлексии связано с внешне фиксированным неудовлетворением мыследеятельностью, возникающими оценками и стремлением к коррекции управленческих мыследействий.
Итак, обращенность рефлексии на себя означает введение себя в нормативные рамки, которые расширяют нормативное содержание как основу для выработки отношений к исполнительской деятельности. Пространство деятельности расширяется для включения в него самой мыследеятельности управленца. Проектируемые действия управленца и исполнителя превращаются во взаимозависимые и мыслительно просчитываемые, прогнозируемые, предписываемые, исследуемые. Предписываемой становится и взаимная ответственность в достижении намечаемого результата. Эта сторона является существенно важной для демонстрации демократического типа управления, реализации в деятельности демократических ценностей.
С другой стороны, управленец все равно остается в особом, демиургическом отношении к исполнительским и сервисным структурам, как в силу предписывающего характера его позиции, так и из-за самой рефлексивности этой позиции. Поэтому управленец и участвует в им построенном пространстве деятельности, и не участвует в нем как ее творец, подконтролен относительно требований этого пространства и не подконтролен, ответственен в пределах фиксированных задач и безответственен.
Тем самым управленческая рефлексия как бы трехслойна. Ее отчужденная часть связана с рефлексивным типом анализа действий исполнителей и сервиса. Другая часть обращена к рефлексии своих действий относительно фиксированного пространства деятельности с местом для самого управленца. А третья часть обращена к позиционности управленческой мыследеятельности безотносительно к включенности или невключенности в пространство деятельности. Эта третья часть находится на границе с авторефлексией безотносительно к профессиональным обязанностям управленца.
Рефлексивная самоорганизация управленца опирается на рассмотрение себя как субъекта и личность, включенную в профессиональную деятельность управленца и включаемую в очередное пространство деятельности, в связи с принятием заказа. Поэтому в рефлексии отслеживается не только собственно решение управленческих задач и проблем, не только смена циклов управленческой деятельности, но и линия всего профессионального пути управленца, а также собственно его жизненный путь. В частности особую роль имеет фокусировка внимания управленца на свои способности к реализации фиксированных требований, типа требований, целостности требований профессиональной деятельности. В рамках такой акцентации появляется возможность самоизменения и саморазвития. Придание систематичности этой акцентировке в рефлексии, что ведет к синтезированию отдельных рефлексивных выходов, обеспечивает появление реконструктивных, прогностических и проектных представлений о ходе изменения профессиональных способностей в контексте линии изменений себя как субъекта и личности. Чем тщательнее такой рефлексивный анализ, тем точнее проекты самоизменения, саморазвития, участия во внешне организованном обучении, тем точнее постановка основных задач в управлении в контексте реалистичного взгляда на свои собственные возможности.
фрагмент из книги: Анисимов О.С.
Принятие управленческих решений:
методология и технология. М., 2002
