С методологией я познакомился в 1991 г., когда после окончания астрономического отделения физфака Одесского университета вернулся домой в Великий Новгород и начал преподавать в пединституте. Еще в университете я интересовался основаниями бытия, хотел разобраться, как все устроено и почему так. С этой целью зарылся в философскую литературу и грыз ее в свое удовольствие.

Но грызть ее было скучновато, да и определенности больше не становилось. Поэтому когда встретил в институте свою однокашницу, которая на невинный вопрос: «Чем занимаешься?» стала мне «заливать» про деятельность, рефлексию, мышление и прочие методологические прибабахи, я не остался глух к ее восклицаниям и пришел на методологический семинар. Руководил им А.А. Смирнов, который уже несколько лет учился у О.С. Анисимова. К тому времени Великий Новгород, как я уже сейчас понимаю, был одним из развитых в методологическом отношении региональных центров. На семинаре и вне его было много активных участников методологического движения, на них можно было посмотреть, а кого-то нелишне и послушать. Обсуждаемые темы были во многом мне близки по содержанию, но больше всего привлекала устремленность на поиск определенности в тех вопросах, в которых, как я уже убедился, в традиционных подходах определенности было не доискаться. Да и люди попались хорошие.

Я вошел в ММК в 1971 г., приглашенный Р. Спектором, В. Максименко и А. Зубаткиным. Поводом для приглашения стало наблюдение за тем, на что тратит свободное время окончивший 1-й курс психфака МГУ студент на строительстве коровника (стройотряд). А я его тратил на изучение истории философии. Предпочитал Платона, Аристотеля и занимавшего прочное первое место Гегеля, в систему которого и метод я усиленно проникал с 1967 г.